Электронная библиотека LitPortal

Герой книги, не то падший ангел, не то возомнивший себя демоном молодой человек (найти точный ответ врядли представляется возможным, поскольку текст весьма аллегоричен) пышет лютой ненавистью на Создателя и венец его творения, людей. Что характерно, эти эмоции, как мне видится, показаны не в развитии, а как бы в статике: Мальдорор не становится злым, он всегда был им, и всегда им останется. Если хотите, то Мальдорор, -  это само зло воплощенное, чистое зло. Он отделяет себя от мира людей, представляющих лишь уродливые копии еще более отталкивающего и алчного до крови Вседержителя. Он не позволяет никому прикасаться к себе, не позволяет себе улыбаться, он никогда не спит. В этой своей аскезе он свят, если вспомнить, что на иврите "святой" означает "отделенный". 

В сборник вошли лучшие лирические, философские и гражданские стихотворения крупнейшего португальского поэта XX века Фернандо Пессоа.

Перед вами - лучшее из творческого наследия Моруа. Произведения, воплотившие в себе всю прелесть его тонкого, ироничного таланта постижения человеческой психологии. Рассказы разных лет, но прежде всего - гениальные "Письма незнакомке". Парадоксальные, полные тонкого юмора и лиризма, они до сих пор считаются своеобразным "эталоном жанра" и до сих пор вызывают множество вопросов. Существовала ли таинственная Незнакомка, которой Моруа давал советы, достойные Лакло и Овидия? Быть может, это не столь уж и важно?

Марк Харитонов Способ существования Эссе Эта книга в основном родилась - и продолжает рождаться до сих пор из заметок, которые я веду много лет, чаще всего на мелких листках, напоминающих фантики, конфетные обертки, на чистой стороне которых любил записывать мелькнувшую мысль или впечатление герой моего романа "Линии судьбы, или Сундучок Милашевича".

Из книги : У них были самые лучшие побуждения - у моих учеников и коллег по факультету: вот он лежит, в роскошном переплете, торжественно мне преподнесенный, первый экземпляр юбилейного сборника, который филологи посвятили мне в шестидесятую годовщину моего рождения и тридцатую моей академической деятельности.

В книгу Иннокентия Федоровича Анненского вошли стихотворения: в полном объеме сборники "Тихие песни" и "Кипарисовый ларец", а также произведения, не вошедшие в эти книги.

Бывал ли Данте в "Аду"? А в "Чистилище"? Видел ли он "Рай" своей "Божественной Комедии"? Если думать, что она основана на реальных фактах, то - да, несомненно. Но ведь это только книга, художественное произведение. Сам Данте в "Божественной Комедии" - не живой человек, а только образ человека. И Беатриче в ней - лишь символ, воплощение величайшей добродетели. Но в "Новой жизни" Беатриче - не условный персонаж и не выдумка, а любимая женщина, настоящая. "Новая жизнь" - первый психологический роман новой Европы и единственный - у великого флорентинца.

«Жасминовые тирсы наших первых менад примахались быстро. Они давно уже опущены и – по всей линии. Отошли и иноземные уставщики оргий. Один Малларме – умер, и теперь имя его, почти классическое, никого уже не пугает. А другой – Маврикий Метерлинк – успел за это время обзавестись собственной «Монной Ванной», и стилизаторы «Синей птицы» уже не вернут нам его нежных лирных касаний. Три люстра едва прошло с первого московского игрища, а как далеко звучат они теперь, эти выкликания вновь посвященной менады!..»

В прозе Александра Ильянена есть и рафинированность, и элитарность, и даже эпатаж. Весьма рафинированной является уже сама ее конструкция: дневниковая фрагментарность зачастую переходит у Ильянена в почти стиховую строфичность...